Аркадий страсть как не любил советчиков. Не то чтобы он был мастером на все руки, но кое-что умел, и получалось это у него если и не ловко, то довольно-таки сносно. Но вот всяких советчиков он не любил.
Не каждый день, конечно, Аркадий делал что-то полезное. Бывало, что и неделями сидел без дела. Но в такие дни был зол на себя за бездействие, называл тунеядцем и клялся покончить с этим как можно скорее. От скуки вспоминал он всех этих советчиков и доставалось им в его мыслях, пожалуй, покрепче, чем ему самому, проклинал их на чём свет стоит, такие ругательства вспоминал, что не дай бог, а некоторые и сам придумывал.
Но если брался Аркадий за дело, то всё уж делал, как следует: детально продумывал, прикидывал затраты, просчитывал выгоду, и если дело оказывалось не таким уж и выгодным, то откладывал его в сторону. Интерес к таким делам он терял моментально и не мог уж тут ничего с собой поделать. От невыгодных дел настроение у него резко портилось, сам он становился хмурым и злопамятным, а давление начинало шалить. И не приведи господь оказаться тут рядом какому-нибудь советчику. Такого о себе выслушает, такого наслушается и ещё хорошо, если уйдёт без синяков.
Но тут, право, Аркадию стоит отдать должное – волю кулакам он давал редко, руки не распускал и даже людей явно щуплых особо не бил, а тех, что покрепче и пожилистей и подавно не трогал.